Из пушки на Луну - Страница 1

К оглавлению

1






ОТ ЗЕМЛИ ДО ЛУНЫ

ГЛАВА I

Пушечный клуб

Во время гражданской войны в Северной Америке (1861 — 1865 гг.) между южными рабовладельческими штатами и северными, требовавшими уничтожения рабства, возник чрезвычайно влиятельный клуб в Балтиморе, главном городе штата Мериленд, бывшего на стороне северян. Известно, с какой силой пробудился тогда военный дух американцев — этого народа предпринимателей, купцов и механиков. Простые торговцы бросали свои прилавки и через несколько месяцев превращались в капитанов, полковников и генералов. Отлично обходясь без дипломов военных училищ, они скоро сравнялись в военном «искусстве» с европейскими своими собратьями и, подобно им, не щадя пороха, пуль, а главное, людей, научились одерживать блестящие победы.

А в артиллерийской науке — в баллистике — американцы даже превзошли европейцев. Нельзя сказать, чтобы американские приемы стрельбы достигли бульшего совершенства, чем у европейцев, но американцы стали выделывать орудия таких крупных размеров, что снаряды, выпущенные из этих орудий, пролетали неслыханные до тех пор расстояния; в сравнении с огромными американскими пушками и мортирами соответствующие орудия англичан, французов и пруссаков могли казаться пистолетами.

Тут еще нечему удивляться. Янки — первые механики в мире; они словно родятся инженерами, как итальянцы — певцами. Понятно, что и в артиллерийскую науку они внесли свою смелую, подчас дерзкую изобретательность. Отсюда — их огромные пушки, гораздо менее полезные, чем их швейные и пишущие машины, но построенные так же искусно и удивительно. В то время все изумлялись «чудесам» таких американских конструкторов, как Паррот, Дальгрен, Родмен; их знаменитым европейским коллегам — Армстронгу, Пализеру и Трей-де-Болье — оставалось только преклониться перед успехами новых заморских пушечных мастеров.

Во время страшной кровопролитной борьбы северян с южанами артиллеристы пользовались особенным почетом. Все газеты и журналы Северной Америки с восторгом возвещали об их изобретениях, и восторги печати передавались широкой публике. Не было, кажется, такого мелкого лавочника или даже простодушного бездельника, который не ломал бы себе головы над изобретением новых пушек или над вычислением сумасшедших траекторий для их снарядов.

А когда у американца зародится идея, он ищет товарища, который разделил бы ее; если в мнениях сойдутся трое, то один из них немедленно избирается председателем «союза», оба остальных — секретарями; четвертый попадает в «делопроизводители», и готово «бюро», то есть канцелярия; если же сюда примкнет и пятый, то созывается «общее собрание», которое постановляет учредить «общество» или клуб.

Так было и в Балтиморе. Первый, кто изобрел новую пушку, вступил в союз с первым же, кто согласился пушку отлить, и с первым же, кто взялся ее обточить. Это и составило «ядро» Пушечного клуба. Через месяц Пушечный клуб насчитывал уже 1 833 действительных члена и 35 365 членов-соревнователей.

И не всякий мог попасть в Пушечный клуб. Кандидат в действительные члены должен был представить удостоверение, что он изобрел или, по меньшей мере, улучшил какую-нибудь пушку или иное огнестрельное оружие. Нужно при этом сказать, что изобретатели 15-ствольных револьверов, вращающихся штуцеров, сабель-пистолетов и других вычурных и притом «мелких» орудий не пользовались почетом: на первом месте стояли артиллеристы, которых громко превозносило общественное мнение.

— Уважение, которое они приобретают, — воскликнул однажды один из самых ученых ораторов Пушечного клуба, — находится в прямом отношении к «массам» их пушек и прямо пропорционально «квадратам расстояний», достигаемых полетом их снарядов.

Легко себе представить размах американской изобретательности после учреждения такого специального клуба. Военные орудия начали принимать колоссальные размеры, а снаряды, при пробах орудий, стали перелетать через все вычисленные и дозволенные расстояния, не раз попадая в безобидных прохожих… Все эти изобретения скоро оставили далеко за собою современные им европейские орудия, размеры которых в сравнении с американскими начали казаться совсем скромными.

Новые американские орудия приносили свои смертоносные плоды: при каждом их выстреле сражавшиеся падали целыми рядами, словно колосья под ударами косы. Убийственный огонь наполеоновских пушек решил судьбу знаменитых сражений при Иене и Аустерлице и считается «классическим» в военной истории. Но это были лишь «цветочки» артиллерийской «производительности». Во время американской войны, в битве при Гетисбурге , конический снаряд, выпущенный из нарезной пушки, разом уложил 163 южан, а при переправе через реку Потомак один родменовский снаряд убил не более и не менее как 300 южан. Необходимо также упомянуть об огромной мортире, изобретенной Дж. Т. Мастоном, выдающимся членом и пожизненным секретарем Пушечного клуба. Мортира Мастона побила все существовавшие до тех пор рекорды «губительности»: первым же ее выстрелом было убито 337 человек; правда, эти люди были убиты не снарядом, а самой мортирой, которая разорвалась при первой же пробе.

Что еще можно прибавить к этим красноречивым числам? Ничего. И потому читатель, вероятно, не станет оспаривать следующих вычислений статистика Питкерна: если разделить число жертв артиллерийского огня (во время американской гражданской войны) на число членов Пушечного клуба, то на каждого члена этого популярнейшего в штатах клуба придется «в среднем» по 2 375 с дробью человек убитых!

1