Из пушки на Луну - Страница 67

— Половина девятого? Я не вижу, почему бы нам не позавтракать.

Действительно, желудки жителей новой планеты довольно настоятельно требовали должного подкрепления.

Мишель Ардан, в качестве француза, объявил себя поваром и главным распорядителем по съестной части. Товарищи охотно уступили ему эту почетную должность.

Газ доставил необходимое тепло, а в ящике с провизией нашлись припасы для первой закуски в межпланетном пространстве.

Сначала были поданы три чашки превосходного бульона, который приготовили из сухих плиток. За бульоном последовал бифштекс, такой сочный и нежный, словно он только что вышел из парижской кухни. Мишель, отличавшийся чрезвычайно пылким воображением, уверял даже, что бифштекс этот «с кровью».

За мясом появились консервы из овощей — «свежее свежих», по уверению Ардана, и, наконец, завтрак достойно закончился превосходнейшим чаем с тартинками, приготовленными на американский манер. Для довершения пира Ардан вытащил бутылку отличнейшего бургонского, которая «случайно» попала в ящик с припасами. Само Солнце выступило, как бы желая озарить это скромное пиршество.

Снаряд вышел из конуса тени, которую отбрасывал земной шар, и лучи сияющего дневного светила упали на нижнюю часть снаряда.

— Солнце! — вскрикнул Ардан.

— Конечно, Солнце, — ответил Барбикен, — я и ждал его.

— А посмотрите-ка: конус тени, отбрасываемый Землей в пространство, выходит за Луну.

— И даже на довольно значительное расстояние, — сказал Барбикен. — А когда Луна покрыта этой тенью, происходит затмение. Отправься мы в момент лунного затмения, наше путешествие совершалось бы в темноте. А это было бы крайне печально.

— Почему печально?

— Да потому, что, хотя мы и несемся в пустоте, снаряд наш залит лучами Солнца и будет, значит, пользоваться солнечным светом и теплотой. А если у нас будут свет и тепло, то можно приберечь газ, который нам еще очень и очень понадобится.

Барбикен говорил совершенно основательно. Блеск и теплота солнечных лучей не умерялись никакой атмосферой, и снаряд так освещался и согревался, как будто вдруг наступило самое теплое лето. Сверху Луна, а снизу Солнце обливали снаряд своим блеском.

— А здесь у нас очень хорошо! — заметил Николь.

— Надеюсь, что хорошо! — ответил Ардан. — Кабы добыть горсточку землицы, я бы вам живо вырастил сахарный горошек, в 24 часа, и готов был бы соус. Я, однако, боюсь, как бы стенки снаряда не вздумали расплавиться.

— Можешь успокоиться, любезный друг, — сказал Барбикен. — Когда снаряд скользил через атмосферу, он выдерживал температуру повыше теперешней. Я нисколько бы не удивился, если бы жители Флориды приняли наш снаряд за воспламенившийся болид.

— Значит, дружище Мастон предполагает теперь, что мы изжарились? — спросил Ардан.

— Да я и сам удивляюсь, как этого с нами не случилось, — сказал Барбикен. — Вот опасность, которой мы не предусматривали.

— Нет, я предусматривал и очень этого опасался, — сказал хладнокровный Николь.

— И ты ни слова не проронил об этом! — вскрикнул Ардан. — О, бесподобный капитан! О, кладезь силы и терпения!

— Не мешало бы нам теперь поудобней устроиться, — сказал Барбикен.

И председатель Пушечного клуба преспокойно принялся устраиваться, словно ему предстояло целый век оставаться в снаряде.

Воздушный вагон представлял в основании своем площадь в пять квадратных метров, а в высоту имел шесть метров до вершины свода. Внутри он был очень искусно отделан: дорожная утварь, поклажа и инструменты нисколько его не загромождали, потому что каждой вещи было отведено свое место. Толстое стекло, которое занимало часть дна, легко могло выносить большую тяжесть. Барбикен и его товарищи спокойно расхаживали по этому полу и любовались, как Солнце, ударявшее в него своими лучами, освещало внутренность снаряда.

Путешественники осмотрели ящик с водой и провизией. Благодаря мерам, принятым для ослабления толчка, эти сокровища нисколько не пострадали.

Николь заметил плохое состояние воздуха по учащенному дыханию Дианы. Здесь, как в знаменитой Собачьей пещере, углекислота собиралась на дне снаряда вследствие своего веса, и бедная Диана прежде своих хозяев должна была испытать действие этого газа.

Николь поспешил поправить дело. Он тотчас же расставил по дну ядра несколько сосудов с раствором едкого кали — веществом, которое может совершенно поглотить углекислоту и очистить воздух.

После этого осмотрели инструменты. За исключением одного термометра, у которого разбилось стекло, все термометры и барометры уцелели. Вынули превосходный металлический барометр (анероид) из ящика и повесили на стену. Он показывал давление воздуха внутри снаряда и снабжен был еще измерителем влажности, показывавшим количество водяных паров, которое заключалось в снаряде.

В данную минуту его стрелка колебалась между 755 и 760 миллиметрами.

Компасы, которые взял с собою Барбикен, тоже оказались в целости и исправности. Внутри снаряда их стрелка, понятно, блуждала, не имея никакого определенного направления. На том расстоянии от Земли, на каком находился снаряд, магнитный полюс не мог оказывать ощутительного влияния на аппарат. Но, перенесенные на Луну, эти компасы могли служить для очень интересных наблюдений.

Сделан был осмотр и гипсометра для измерения высоты лунных гор, и секстанта для определения высоты Солнца, и угломера, и зрительных труб, которые должны были играть очень важную роль на Луне. Все они оказались в исправности.